Про червену скалу у Хусті

Коли раз татаре напали на нашъ край, капитаном хустского замку быв пан Хуст. Мав он прекрасну молоду жону та двое диточок, дивчину та хлопчика.

Король дав розносити по цилой держави закривавлену саблю, то значило, что каждый витязь мусить зобрати свое войсько та спишити королеви на помоч. Так мусив зробити и пан Хуст. Залишив у своему замку якусь меншу варту, залишив там свою молоду жону та свои диточки и рушив у бой.

Татары навалилися тогды на Угорщину сила силенна. Розбили они королеви войска. Кто не поляг на поли битвы, мусив от татарвы утикати.

Пан Хуст, по нещастной битви, зобрав, что из ёго людей осталося и рушив додому.

На пышной гори найшов только подпалени руины свого замка. Татары спустошили все. Горько заплакав пан Хуст, але перемог свой боль и приказав имитися до роботы, обновити, поправити замок.

На сю вистку, что пан Хуст повернувся, сходилися и ти, яки от татар по лисах, дебрах сховалися.

Прийшла и стара Хустова служниця та привела из собою одно из диточок, малу дивчину.

А де дилися пани та хлопчик? - зазвидав панъ Хуст. Татаре ихъ отволочили - отловила сумно стара служниця.

Тогды панъ Хустъ побожився, что де лише татара найде, каждому дасть голову сняти.

Розославъ и розвидчиковъ по селах, по лисах, ци часом ёго жона не утекла отъ татаровъ и не сховалася десь из малым хлопчиком.

Мог он розвидчиков розсилати, могли молоду панию та малого хлопця по лисах глядати. Они вже давно были у двори татарського хана. Татарин, что хустский замок зруйновав та прекрасну панию у полон взяв, потяг ей из собою аж до свого дому и тамъ зараз свому ханови подаровав, за велики гроши продав.

Ханови дуже полюбилася красна била жона и сказав ей: - Маю вже одинадцять жонъ, але ани одна не есть красша, чим ты. Будь ты моею дванадцятою жоною, добре тоби буде у моему двори.

Хустова пания заридала на се тяжким плачем. Але хан сказав ей: - Коли ти плакати будешь, та не хочешь быти моею жоною, я твого сына, тутъ перед тобою дам заризати! Налякалася бидна жона, на все пристала, только чтобы свого сынка от смерти выратовала.

Отъ того часу татарский ханъ мавъ дванадцять жон.

Малого дитвака все-таки от матери взяли та передали татарской жони, чтобы его годовала, в щирого татарина выховала.

Росъ малый хлопчикъ, росъ. Про свой род ничого не знав. Только в сни поразъ- поразъ появилися передъ его очима чудесни край, добри, предобри люде. Якъ пробудився, и свои сны пригадав, не мог догадатися, де он таки край и таких людей видивъ. Только отчував, что колись мав он жити десь у такому краю, межи такими людьми.

Минули роки. Ханова дванадцята жона вже постарила, прибрав ханъ инши соби жоны. Хустова пания осталася дале в двори як стара служниця. Много роботы она не мала. Найчастийше прохожо- валася по двори, по загороди и дивилася, ци не втямить десь молодого татарина, вояка, свого сына.

Неразъ ёго видила, але проговорити до него не смила. Боялася, что може на свого сына принести якусь биду.

Разъ дочулася, як ей сынъ на хановомъ двори изъ своимъ учителем говорив.

Татаре якразъ тогды повернулися из воєнного походу, в якому взявъ участь иеисынъ.

Старый татарин зазвидав ей сына:

-Куды ты ходив, что ты туды видив?

-Ходивъ я въ чудесно красном краю - отповивъ молодець.

- Николи я передъ тым в томъ краю не быв, та все-таки здалося мени, что все мени такое знакомое. Стричав я добрых, предобрых людей и шкодовав их ризати. Говорили они до мене таким дивним словом. Хоть их слова были чужи, все-таки здавалося мени, что я их колись чув, и что их розумию. Та найкрасшое было, что здобывав я гордый замокъ на высокой скали. Здобывавъ три тыждни, не шкодовавъ ни людей, ни себе, та не могъ ёго здобути, бо боронив ёго такий чудесный витязь. Не могъ перед нимъ никто из насъ постояти. Де одного татарина увидив, скочив на нёго, стяв ёму голову и закричав по своему дивному языку. Здавалося мени, что я того витязя вже колись давно десь видив, здавалося мени, что ёго слова розумию, что так на нас кричавъ: - Се за мою жону, се за мого сына!

Старый татарин, учитель, чтось сумно усмихнувся, якбы молодого хлопця пожаловав та лишив ёго на двори. Тогды приблизилася до молодого татарина стара служниця и проговорила до нёго:

- Ходи за мною, але уважай, чтобы никто не увидивъ, что ты за мною идешь! Молодый татаринъ зачудовався. Ани не подивився на стару служницю, але гордо сказа въ:

- У мене своя робота, не маю часу за старыми служницями ходити!

- Ходи, я розкажу тоби про той замокъ, який ты не могъ здобыти, та про того витязя, якого тоби здаеся, познаеш! - пильнована его стара служниця. Тогды татарин подивився в ей очи и здавалося ёму, что в тых очахъ видить чтось дуже, дуже знакомого, дуже, дуже милого.

Пошовъ безъ слова за старою жоною. Тота повела его у загороду, а тамъ розказала ёму всё, что про нёго, про себе, та про хустский замокъ знала.

Зворушено слухавъ молодый витязь бесиду старой жоны и якъ она говорила до нёго, якбы изъ сна пробудився. Пригадавъ соби свои молоди роки, познав свою матирь, познав и свой край, свого отця.

Договорилися изъ своею мамкою, что обое утечуть отси та до дому повернуть.

Не было тяжко им утечи. Молодого татарина, славного витязя никто не дозирав, а з старою служницею вже никто не творився.

Одной ночи утекли из ханового двора и рушилися пишки у велику дорогу. Перейшли далеки край, ишли не одну ночь та не один день. Ани сами вже не знали, отъ коли сут на дорози.

Так перейшли они через Карпаты и зайшли въ знакоми край. Сердце молодого паробка зворушено било, чим больше приближалися до родного миста.

Але серце старой жоны, чим дальше, все больше ослабло.

Не могла она вже выдержати таки велики труды, як сяка довга, предовга дорога, черезъ поля, лисы, горы и долины.

Пойшли, доходили они на одинъ горбок, який стоявъ надъ бистрою ричкою. Отти, изъ того горбка, видно было вже горди стины хустского замка.

Стара жона там поциловала свого сына и сказала ёму:

-Дивися, в томъ замку живе твой отець! Бо дале вже не можу ити. Чую, что тут зараз умру. Дамъ тоби сей золотый ланцокъ. Поклади на свою шию. Якъ стринешся из своим отцем, он тебе по ланцку спознае! Засумовавъ, зажурився молодый паробок, что не може разом из своею мамкою дойти у милый родный домъ.

Дармо ей пильновав, допрошовав. Мати ёго не встала из того миста, неодовго померла.